Вопрос ученому: \”Что такое гидроразрыв?\” Часть ІІ

 В конце марта на телеканале Донбасс вышла программа «Вопрос власти», в котором Артур Аркадьевич Каракозов, декан горно­геологического факультета ДонНТУ, пояснил, в частности, что такое гидроразрыв и откуда взялись «страшилки» о его последствиях.
ВОПРОС: Можно ли сказать, что проведение гидроразрыва при добыче газа еще безопаснее, чем шахты?
ДалееВ конце марта на телеканале Донбасс вышла программа «Вопрос власти», в котором Артур Аркадьевич Каракозов, декан горно­геологического факультета ДонНТУ, пояснил, в частности, что такое гидроразрыв и откуда взялись «страшилки» о его последствиях.
ВОПРОС: Можно ли сказать, что проведение гидроразрыва при добыче газа еще безопаснее, чем шахты?
Артур Аркадьевич: Да. Мы же в Донбассе не боимся шахт, мы к ним привыкли и считаем, что это наши кормилицы. Но почему­то боимся гидроразрыва. Вся работа сводится к тому, что бурится скважина с конечным диаметром примерно 200 мм, в неё закачивается вода с реагентами и проппантом, растрескивается пласт, и через образовавшиеся миллиметровые трещины газ может поступать в скважину и подниматься на поверхность.
Часто еще говорят, что, возможно, у нас произойдет загрязнение вод. Во­первых, каждый гидроразрыв рассчитывается. Если не читать всякие статьи из желтой прессы, а поднять любой учебник по разработке нефтяных и газовых месторождений даже 70­80 годов, то там можно прочитать, что зона гидроразрыва рассчитывается. Сейчас при наличии новейших методов геофизических исследований эти расчёты и компьютерное моделирование процессов стали более точными. Во­вторых, даже если теоретически предположить какие­то аномальные трещины, они все равно не дойдут до наших водоносных пластов, потому что расстояние между самыми глубокими водоносными пластами и пластами уплотненных песчаников очень большое – как минимум 2,5 километра. У нас самые глубокие водоносные пласты обычно не залегают глубже 200­300 метров от поверхности, и даже если взять с большим запасом 1 км, то и тогда расстояния до зоны гидроразрыва будут очень большие.
Хочу добавить, что при этом компания «Шелл» готова провести у нас в университете встречу с учеными, чтобы ответить на подготовленные нами интересующие вопросы по особенностям технологии бурения скважин. Кстати, на некоторые вопросы они ответили ещё при посещении буровой установки, например, о технологии цементации скважины, которая свидетельствует о том, что гидроразрыв будет безопасен.
ВОПРОС: Цементация – это когда идет закрепление скважины?
Артур Аркадьевич: Да. Когда бурят отдельные интервалы скважины, то их закрепляют обсадными трубами. Это трубы из высокопрочной стали, с достаточно толстыми стенками и вокруг такой трубы при цементации (заливке цементного раствора) образуется ещё кольцо цемента, то есть трубы закрепляются в горной породе. Итак в скважине на устье (на поверхности) у нас будет как минимум три­четыре слоя стали с цементным камнем. Это обязательное условие, его не британцы и не американцы придумали, ему уже очень много лет. Со времен Советского Союза известно и в обязательном порядке выполнялось условие, что скважина на нефть и, особенно, на газ должна быть закреплена трубами и зацементирована по всей глубине, иначе она может нанести вред. На посещённой нами скважине технология цементирования и контроль этого процесса соответствуют всем требованиям, принятым для того, чтобы предотвратить всякие возможные опасные проявления. Другое дело, что надо настаивать всегда, чтобы проводился контроль и надзор за производством работ, в том числе и общественный, и тогда все будет безопасно.
ВОПРОС: Говорят, при гидроразрыве используются 500 реагентов?
Артур Аркадьевич: На самом деле это не совсем верно. Это полный перечень реагентов, который может применяться. На каждый гидроразрыв выбирают некую смесь реагентов, причём на разных стадиях гидроразрыва она разная, но в совокупности обычно это не более 10­15 веществ, причём все они используются как в промышленности, так и в повседневной жизни. В зависимости от состава и плотности породы, глубины скважины и прочих факторов рецептура может быть разной. Поэтому компания публикует весь список реагентов, потому что по нашему законодательству она обязана предоставить информацию обо всех химических веществах, которые могут использоваться. «Шелл» не знает, какие у нас условия на предполагаемых глубинах, поскольку фактически идут пробные работы, поэтому она должна показать все, что будет использовать, иначе экологи не дадут разрешения на проведение работ.
Например, для гидроразрыва на первой скважине «Шелл» в Харьковской области основным по количеству веществом была гуаровая смола – вещество­загуститель, которое используется в пищевой промышленности, в том числе, при производстве йогуртов.
ВОПРОС: Образуются ли после проведения процедуры какие­то вредные вещества в почве?
Артур Аркадьевич: Ну, понятие вредности достаточно обширное. И стиральный порошок тоже вреден. Но согласно процедуре, в почву вредные вещества не попадают. Более того, по правилам при производстве буровых работ плодородный почвенный слой складируется в стороне от зоны работ с обязательной последующей рекультивацией.
Что касается гидроразрыва, то согласно проектам, отработанная в скважине жидкость потом собирается в специальные резервуары. И в случае сброса, она предварительно очищается на специальном оборудовании до состояния, какого требуют наши стандарты. Но насколько я знаю, «Шелл» планирует также эту воду повторно использовать на других объектах.
Уважаемые читатели! Вы можете задать специалистам «Шелл»
свой вопрос по телефону горячей линии «Шелл»: (044) 205­00­15.
Горячая линия работает без выходных с 09:00 до 18:00. Звонки со
стационарных телефонов в пределах Украины бесплатные.
Пишите специалистам по связям с местными громадами «Шелл»
Валентине Гековой по адресу valentina.gekova@shell.com
и Ивану Мукомелу по адресу Ivan.Mukomel@shell.com.
www.shell.ua/gas